Ядовитые растения и яды - не самая обсуждаемая тема в травном мире, ведь большинство людей любят концентрироваться больше на здоровье, нежели на смерти, но когда, если не в дождливом и холодном октябре, можно налить бокал вина, зажечь свечи и погрузиться в историю, которая ведет нас к пониманию многих вещей: например, того, что природа человеческая не слишком изменчива, а то, что может быть для нас ядом, может оказаться лекарством. И наоборот.
История ядов обширна и длинна, растения для лечения и отравления всегда были под рукой у человека. Раньше слово “яд” было неразлучно с понятиями “колдовство”, “порча”, “ведьма” и ассоциировалось с таинственными ритуалами и чародейством. Колдуны, как и отравители, использовали белену, белладонну, мандрагору, волчий корень и купальницу - растение, которое и сейчас в некоторых европейских языках носит имя скандинавского домового «тролля».
В период, когда отравление было невозможно доказать, загадочная смерть ассоциировалась с работой дьявола - ведь кто, как не он, может подсказать человеку совершить что-то столь противоестественное, как лишить другого жизни. Суеверия торжествовали над реальностью в умах людей и, стоит признать, и сегодня не потеряли своей власти. Так, например, уже в наше время (в октябре 1958) один немецкий фермер отравил свою родившуюся до срока дочь, чтобы она не стала ведьмой.
Обряды на растущую луну(любовная и денежная магия). Диагностика платная.
Как утверждает французский филолог Литтре, слово «яд» до эпохи Возрождения было женского рода и означало «любое вещество, введенное в организм в небольших количествах через кожу, через дыхательную или через пищеварительную систему и оказывающее отрицательное воздействие на ткани внутренних органов, оно очень опасно для жизни и порой приводит к быстрой смерти». Это определение не является бесспорным, так как со времен Диоскорида и Плиния каждый токсиколог имеет свою, безусловно, не менее спорную точку зрения.
Но история ядов, пусть и крайне обогатившаяся в эпоху Возрождения, начинается все же из древних времен.
Нельзя сказать, что греки пользовались ядами повсеместно: скорее, этой теме много внимания уделялось в их классической литературе, которая, впрочем, тоже внесла свою лепту в работу невольных отравителей - поскольку, как это случилось в Древнем Египте, волшебные чудеса сказок переродились во вспомогательное средство для описания различных снадобий и любовных утех.
Чтобы вернуть своего любимого, покинутая красавица полагает, что должна упоминать имена Артемиды и Луны, прибегать к заклинаниям и к секретным рецептам колдуний: Обряды на растущую луну(любовная и денежная магия). Диагностика платная.
Страшной Гекате привет! До конца будь мне верной подмогой, Зелье мне сделай страшней, чем яды- напитков Цирцеи, Ядов Медеи страшней, Перимеды отрав златокудрой. Вновь привлекли, вертишейка, под кров мой милого друга! Раньше всего пусть ячмень загорится! Да сыпь же скорее! Что ж, Фестилида? Злодейка! Куда твои мысли умчались? Или, негодная, ты надо мною не прочь насмеяться? Сыпь же скорее и молви: «Я Дельфиса косточки сыплю». Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой милого друга! Дельфис меня оскорбил — для Дельфиса лавр я сожигаю.
Феокрит. Идиллия II. Перевод М.Е. Грабарь-Пассек)
Не стоит, однако, думать, что древним грекам были знакомы только придуманные яды. На самом деле набор известных им ядовитых веществ был настолько широк и разнообразен, что клятва Гиппократа запрещала молодым врачам назначать кому бы то ни было вещества, опасные для жизни, и прерывать беременность. В те времена не было строгого разделения между лекарством и ядом. И то и другое носило одно название, различие зависело лишь от дозы.
Обряды на растущую луну(любовная и денежная магия). Диагностика платная.
Древним грекам был известен опиум, действие которого еще во II веке до н. э. с компетентностью настоящего эскулапа описал грамматист Никандр:
“Выпившего напиток, куда входит маковый сок, одолевает глубокий сон: охлаждаются члены, глаза становятся неподвижными, все тело покрывает обильная испарина, бледнеет лицо, вспухают губы, мышцы нижней челюсти расслабляются, ногти синеют, запавшие глаза предвещают скорую смерть. Однако не впадай в отчаяние при виде этого, быстро дай больному теплый напиток, состоящий из вина и меда, и сильно тряси отравившегося, пока его не стошнит” Бруардель. Отравления. С. 18).
В Древней Греции также научились обрабатывать и получать из нескольких компонентов мышьяк, так же им было известно такое растение, как болиголов, яд которого одновременно вызывал конвульсии и оказывал паралитическое действие. Смерть от него была легкой и спокойной.
Таковой была, наверное, смерть Демосфена и, скорее всего, Сократа, которого дельфийская пифия назвала мудрейшим из всех людей. По закону, Сократ должен был принять яд из рук палача. Применение в подобных случаях яда болиголова было узаконено в Дельфах, тем более что приготовить его не составляло труда, а заросли болиголова окружали окрестные болота. Платон описал последние мгновения жизни своего учителя так:
«...сначала Сократ мог ходить, но потом, сказав, что ноги его отяжглели, он лег на спину — так приказал человек, давший ему яд. Палач внимательно осмотрел его руки и ноги, затем, сильно сжав ступню, спросил, чувствует ли он что-нибудь. Сократ ответил, что не чувствует. Потом палач стал сжимать его ноги, поднимаясь все выше, и таким образом показал нам, что тело остывает и деревенеет. Продолжая ощупывать тело, палач сказал, что, как только холод достигнет сердца, Сократ умрет. ». Обряды на растущую луну(любовная и денежная магия). Диагностика платная.
Кажется, что Сократ не испытывал никаких физических страданий. Возможно, в смертоносный напиток было добавлено вещество; которое смягчило горький привкус болиголова. Рецепт смеси, вызывавшей такую безболезненную смерть, потерян, однако этот случай доказывает, что древние греки неплохо разбирались в токсикологии.
Принимая во внимание факт о последующем открытии птомаинов — алкалоидов, образующихся в результате разложения органических веществ, смерть этих исторических персонажей, а также отравление Геракла не стоит рассматривать как просто легенды. Кровь кентавра Несса, смешавшись с желчью Лернской гидры — ведь именно ее ядом Геракл пропитал стрелы, пущенные в кентавра, — действительно могла выделить токсичные вещества.
Гомер писал во второй песне своей «Одиссеи», что коварная Цирцея (в древнегреческой мифологии — дочь бога Гелиоса), прекрасноволосая богиня, могла околдовать своего возлюбленного, а затем превратить его во льва или горного волка. Спутникам Одиссея выпала еще более горькая доля: выпив из волшебного кубка Цирцеи, они превратились в отвратительных свиней. Однако, по счастью, увидевший это Гермес под видом прекрасного юноши передал Одиссею траву жизни, которая разрушила чары Цирцеи.
...корень у нее черный, а цвет — молочно-белый, смертному не так просто сорвать эту траву, но боги могут все. Боги называют это растение «золотой чеснок».
Что же за «чеснок» это был, это противоядие опиуму — белена или белладонна? Была ли это мандрагора, чемерица, или розовый лист? Или было это просто сказочное растение, «выросшее на крови Прометея», с помощью которого Ясон усыпил Колхидского дракона, охранявшего Золотое Руно?
Обряды на растущую луну(любовная и денежная магия). Диагностика платная.
«Итак, красота ее (Главки) исчезла; даже собственный отец едва узнал бы ее. Блеск глаз и цвет кожи ее померкли, кровь, смешанная с огнем, приливала к ее лицу, плоть ее стала опадать, как капли горячей свечи, кости обнажились, невозможно было осмелиться тронуть этот как будто объятый пламенем труп, можно лишь украдкой смотреть на нее. Вот испускает крики, держа дочь в объятиях, ее отец; несчастный, он не знает еще, что будет впереди. «Бедная дочь моя, кто из богов так жестоко наказал тебя, приблизив мою кончину? О! Да, я хочу уйти с тобой в преисподню». Когда первые приступы боли проходят, он хочет подняться. Но отравленные украшения дочери обвивают его тело, как плющ обвивает лавровое дерево. Тщетно он пытается оторвать их от себя, дело уже сделано. Если он удвоит усилия, то оторвет украшения вместе со своей кожей. Силы покидают его, вынужденный сдаться, он умирает на руках у доче ри. И вот и дочь, и отец распростерты на земле — зрелище, способное тронуть даже ваше сердце».
Вот что сообщил Медее ее посланник в пятом акте трагедии Еврипида. Она вынуждена бежать, но жажда мщения еще не удовлетворена, она убивает обоих своих сыновей и уезжает на колеснице, влекомой драконами. Так начинаются ее скитания: своими чарами она избавляет Геракла от преследовавшей его мании, выходит замуж за Эгея, короля Аттики, и тщетно пытается отравить Тесея; затем она возвращается в Колхиду, где, как утверждают, ветреный и непостоянный Ясон вновь берет ее в жены. Портрет Медеи и Гекаты как отравительниц согласно исследованиям психологов-криминалистов достаточно типичен для представительниц прекрасного пола, прибегающих к этому оружию. И женщины в Риме недалеко от них ушли.
опиум, действие которого еще во II веке до н. э. с компетентностью настоящего эскулапа описал грамматист Никандр: 
