Кликанье мороза - обряд зазывания мороза на трапезу и угощение его ритуальной пищей, приуроченное к некоторым переломным моментам в году, прежде всего к святочному периоду.
Обряд кликанья мороза представлял собой вынос ритуальной пищи в определенное место и время, при котором произносилась специальная приговорная формула. Исполнителем обряда был, как правило, старший в доме либо по возрасту - мужчина или женщина, либо по статусу - хозяин или хозяйка. Пища, которой угощали мороз, являлась обязательным блюдом соответствующих праздничных трапез. У русских наиболее распространено было кормление мороза овсяным киселем; но в западно-русских местностях - Смоленская, Псковская губ. - мороз зазывали, как и у белорусов, на кутью. В качестве угощения могли использовать и блины: в Псковской губ. овсяные блины, наряду с кутьей, непременно готовили к Крещенью и звали Деда-Мороза:
"Дед-Мороз, Дед-Мороз! Приходи блины есть и кутью! А летом не ходи, огурцы не съедай, Росу не убивай и ребятишек не гоняй"
В начале ХХ в. в некоторых местах мороз закликали уже не с обрядовой пищей (кутья, кисель, блины), а с тем, что было на праздничном столе: похлебка или щи.
Знаменательны места, где совершалось кликанье мороза и где оставляли для него еду. Зазывали в открытое окно или выходили на порог, крыльцо или в огород. В Московской губ. звали мороз и в открытую печную трубу. Кисель или кутью оставляли также на окне снаружи, относили в подпол и ставили на подпольное окошко или выплескивали через порог на улицу, оставляли или выливали в огороде. Все эти пространственные ориентиры в мифопоэтических представлениях отмечены знаком границы между "своим" и "чужим" мирами (окно, порог, крыльцо), являются "каналами" связи между "мирами" (печная труба) или местами, где могут появляться в определенное время разнообразные представители "иного" мира, в данной обрядовой ситуации - мороз (подпол - нежилая часть дома; огород, улица - "чужое" пространство за пределами "своего" - дома). Работа с зависимостями. Чистки и переклады негатива. Обряды на похудение. Диагностика платная 5 т. Чистки воском от 3 т. моя почта:
Смысл обряда кликанья мороза в значительной мере проясняет его словесное оформление. Например:
"Мороз, мороз, Ступай к нам кисель есть; Не бей рожь и житарь, А на посконь воля твоя"
Обязательным элементом приговорных формул является приглашение придти "сейчас", т.е. когда совершается обряд, и поесть киселя или кутьи. Далее в приговоре обычно следует просьба не приходить в другое время - летом, ранней весной, - чтобы не морозить (не бить,не топтать) овес и рожь, не съедать огурцы, не убивать росу, не морозить "курчат" (цыплят), поросят, ребят, и далее следует отсылка бить (колотить, молотить, веять) дуб, клен, бабий лен (коноплю, посконь), быльник, крапивник, "папорот" и нечистую траву. Просьба не приходить летом в некоторых случаях реализуется в алогичном на первый взгляд мотиве пожелания, чтобы мороз оберегал посевы: "Мороз, мороз, поди к нам кисель с молоком хлебать, чтоб тебе наше жито и поле оберегать, градом не бить, червем не точить и всему бы в поле целу быть" (владим. - Тихонравов К., 1878, с. 100). Однако, по всей видимости, забота мороза как раз и состоит в том, чтобы отсутствовать, что должно обеспечить предотвращение градобития и загнивания хлеба как последствий возможного прихода мороза в неурочное время. В связи с этим в приговорных текстах иногда содержится отсылка мороза лежать под гнилой колодой, что в мифопоэтических представлениях означает 'находиться за пределами "этого" мира', т.е. 'не быть'. В некоторых приговорах звучит мотив угрозы морозу: "Цепом голову проломлю, метлой очи высеку!".
Таким образом, очевидно, что обряд кликанья мороза стоит в ряду аграрных ритуалов, имеющих целью воздействовать на силы, от которых зависит благополучие прежде всего посевов, в данном случае - воздействие на природную стихию - мороз. Но поскольку хозяйственная деятельность крестьянина не ограничивалась лишь основным занятием - земледелием, -в приговорах появляется и мотив общего благополучия в хозяйстве (чтобы не поморозились не только овес и рожь, но и "курчата", и поросята, и дети).
По некоторым параметрам - форма, время и сроки, адресат угощения -особняком стоит ряд обрядов, соотносимых с кликаньем мороза. Так, в Рязанской губ. имел место игровой вариант угощения мороза; причем мороз изображался кликальщиками овсеня (колядовщиками) во время обходного обряда и отличался активностью и в требовании угощения, и в угрозах, если в угощении откажут, как это и было положено при колядовании. Кликальщики обращались к хозяину дома: "Подай-ка чарочку; а не поднесешь чарочку, - я преподнесу тебе палочку: я - мороз - и помолочу твой овес". Хозяин на это отвечал: "Ой, мороз, мороз, на тебе чарочку - ты не трожь мой овес, гречиху да рожь; а лен, канапu [т.е. коноплю], - как хочешь молоти!"
Близок по форме и значению к кликанью мороза обряд, приуроченный к срокам встречи весны, когда для крестьянина непосредственно актуализировались подготовка к посевным работам и забота о будущем урожае. В "сороки" - 9/22 марта - в Новгородской губ. хозяйки пекли 40 "орехов" - шариков из ржаной и овсяной муки, и, начиная с этого дня, бросали ежедневно по одному ореху на улицу, призывая мороз: "Мороз, Красный нос! Вот тебе хлеб и овес! А теперь убирайся по добру, по здорову…". Это сорокадневное кормление мороза связывалось с народной приметой о том, что после 9 марта бывает еще 40 ночных заморозков. Один из парней, одетый в вывороченную шубу и изображавший зверя, пугал ребятишек, и затем они здесь же, в овине, съедали кисель. У русских обряд кликанья зверей единичен, но он имел распространение, например, в святочной обрядности карпатских гуцул. О "вырождении" и трансформации обряда кликанья зверей у русских свидетельствует и то, что его исполнителями являются дети, а не взрослые и старшие в семье, как это случилось и с обрядом кликания весны.
Обращаясь к ритуалу кликанья мороза на фоне обширнейшего материала по святочной обрядности западных и восточных славян, Л.Н. Виноградова возводит его, как и другие славянские обряды угощения ритуальной пищей животных, птиц, природных явлений, мифологических персонажей и под., к обычаю приглашения умерших родственников на совместную с живыми трапезу. Этот обычай был широко распространен у многих славян и приурочивался как к особым поминальным дням, так и ко многим календарным праздникам, из которых Л.Н. Виноградова в рамках своей работы обращает внимание в основном на зимние Святки. Работа с зависимостями. Чистки и переклады негатива. Обряды на похудение. Диагностика платная 5 т. Чистки воском от 3 т. моя почта:
По мнению исследовательницы, "обрядовые детали, сопутствующие обычаю приглашения "мороза", выдают черты ритуала "кормления душ"" (Виноградова Л.Н., 1982, с.196): использование для кормления мороза кутьи как поминального блюда (кроме того, сочельническая кутья в Полесье называлась "дзеды", так же, как и умершие родственники), одновременное зазывание мороза и мертвых в Святки, выкладывание первой ложки обрядового блюда и др. Устанавливая многочисленный ряд адресатов приглашения на рождественскую обрядовую трапезу у славянских народов - мороз у восточных славян; градовая туча у сербов, болгар, карпатских гуцулов; "ржа" и "бель", портящие колосья, у белорусов; волк и другие звери у карпатских гуцулов, поляков, в украинско-польском пограничье; птицы у поляков; планетники (род колдунов по обстоятельствам рождения) и колдуны у карпатских гуцулов; ведьмы у поляков; "хозяин" - домовой в Полесье; "щедраки" - колядовщики в Моравии; "доля" и чертов сын у русских, украинцев (при приглашение во время гадания); св. Миколай у поляков; Бог у болгар и, наконец, "души" умерших и покойники у белорусов, сербов, гуцулов Закарпатья, поляков и др., - Л.Н. Виноградова предполагает, что их появление в обрядах закликания основано на запрете называть в рождественский вечер имена умерших родственников.
Тем не менее, представляется, что богатейший материал, собранный Л.Н.Виноградовой по обрядам закликания, свидетельствует скорее о самостоятельности как адресатов угощения, так и самих обрядов. Безусловно, очевидна типологическая близость отмеченных ритуалов: и на уровне структуры, и на уровне значения. Однако эта близость базируется, по всей видимости, не на существовании праобряда, персонажами которого являлись исключительно умершие родственники, а на некоторой общности адресатов кормления для человека-земледельца: на уровне мифологического сознания все они, так или иначе, противостоят человеку как иноприродные ему. Даже в разного рода, казалось бы, противопоставлениях: человек - природная стихия (мороз, туча), человек - животное (звери, птицы), живой - неживой (предки), человек - нечистая сила (домовой, черт), просто человек - человек, обладающий магической силой (колдун, ведьма), человек - высшие силы (Бог, св. Миколай) и т.д. - вторые члены оппозиций сближаются за счет своего отличия от признаков, присущих человеку и определяющих его место в структуре мира.
Не менее спорным представляется также определение "дедов" (душ предков) как более архаичной силы, влияющей, по народным представлениям, на урожай, чем, например, природные стихии. В этом смысле показательно то, что в зависимости от климатических условий для разных групп славян характерно было кормление и различных природных стихий или явлений: мороза - у восточных славян, градовой тучи - у западных славян. Кроме того, обращает на себя внимание то, что обряд кликанья мороза приурочивался к началу года как к значимому моменту, определяющему будущее, и в то же время к срокам безраздельного господства холодов (ср. закрепившиеся в традиции представления о своевременности холодов - "рождественские" и "крещенские" морозы - и соотнесение в приметах их наличия или отсутствия с будущим урожаем или неурожаем), а также к моментам, отмеченным в народном сознании как рубежи времен года, зимы и весны, - "Сороки", Чистый четверг, Пасха, - когда наступает пора убывания холодов. Работа с зависимостями. Чистки и переклады негатива. Обряды на похудение. Диагностика платная 5 т. Чистки воском от 3 т. моя почта:
Обрядовые представления о морозе, сохранившиеся в ритуале его кормления, легли в основу мифологического образа Мороза. В мифопоэтических текстах восточных славян природная стихия персонифицируется в образе старика низенького роста, с длинной седой бородой, который бегает по полям и вызывает стуком трескучие морозы. Народные поверья о морозе у русских нашли отражение в различных жанрах фольклора: пословицах, поговорках, сказках. В последних мороз выступает в функции помощника (Студенец, Трескунец) и дарителя при правильном поведении сказочного героя (Морозко).
Помимо наиболее известных обработок традиционных представлений о морозе в творчестве Н.А. Некрасова и А.Н. Островского, этот образ встречается в стихотворениях Д.Н. Садовникова, Г. Галиной, С.М. Городецкого, М.П. Клоковой, С. Северного, С. Есенина и других, по большей части как образ природной стихии с элементами персонифицированности.
В конце ХIХ - начале ХХ в. в городской среде под влиянием западноевропейских рождественских обычаев у русских возник образ Деда Мороза как сезонного (рождественского) мифологического персонажа. Позднее в связи с сужением времени празднования перехода от старого года к новому - от двухнедельного святочного периода до одной ночи с 31 декабря на 1 января - Дед Мороз превратился в символ праздника Нового года, каковым остается и по сию пору.
Современный Дед Мороз, культурный возраст которого исчисляется примерно вековым отрезком времени, в новогодний период фигурирует в трех вариантах: изображение Деда Мороза (открытки, куклы-фигурки), ряженый персонаж новогодних представлений и обходов домов, мифологическое существо в детском сознании.
Формирование внешнего облика Деда Мороза связано, с одной стороны, с народными (обрядовыми, фольклорными) источниками о обработками их в русской литературе; с другой, - с историей развития почтовой открытки и елочной игрушки. Первые рождественские и новогодние открытки появились в России в начале ХХ в; они печатались в основном в Германии, реже - в Швеции, но по заказу России. Появление кукольной фигурки Деда Мороза также связано с западноевропейским производством. Это, по всей видимости, обусловило сходство изображения открыточного и кукольного Деда Мороза с образом европейского Санта Клауса. Первое упоминание об этой фигурке, еще без называния имени Деда Мороза, в русской литературе встречается в 1906 г. в стихотворении А. Блока "Рождество".
Персонифицированный образ Деда Мороза, отмеченный всеми, или почти всеми характеристиками, которые присущи ему в современном детском понимании или поддерживаются "игрой" взрослых (номинация, возраст - старый или древний; локализация - лес, север; время его встречи с людьми; статус хозяина этого времени, погоды, леса и лесных зверей; характер - и строгий, и добрый; функция дарителя и т.д.), появляется уже в стихотворениях "Елочьи гости" М.А. Пожаровой 1912 года и "Колыбельная" А.В. Ширяевца 1923 года.
Ряд разноаспектных мотивов функционирования Деда Мороза в современной новогодней обрядности типологически близок мотивам, развитым в традиционной культуре. Так, в новогодних спектаклях Дед Мороз предстает судьей между добрыми и злыми силами, помощником положительных персонажей; он же наказывает и изгоняет злых персонажей, либо прощает их как раскаявшихся; наконец, он одаривает всех детей. В акции обхода ряженых Дедом Морозом, Снегурочкой, некоторыми животными или мифологическими персонажами домов, где есть дети, обращает на себя внимание непременное угощение обходчиков, подобное угощению в упомянутом выше рязанском игровом варианте кормления мороза, изображаемого кликальщиками овсеня). В некоторых семьях в наше время поддерживается архаичная версия невидимости для людей Деда Мороза: детям, желающим увидеть дарителя, кладущего подарки под елку, внушается, что это невозможно, так как он появляется лишь тогда, когда никого нет в комнате или когда все спят. Работа с зависимостями. Чистки и переклады негатива. Обряды на похудение. Диагностика платная 5 т. Чистки воском от 3 т. моя почта:
