Интересный материал. Про тех военный с Украины, кто стал служить в Российской армии, остался в Крыму:
Очень интересная статья. Особенно интересно показать ее солдатам ВСУ, может быть они, наконец, задумаются.
"Ушли с Украины и не оглянулись: бойцы ВСУ служат в российской армии. Как после «крымской весны» живется и служится военным, перешедшим в российскую армию…
Внешне 126-я отдельная бригада береговой обороны в Перевальном почти не изменилась с весны. Жду своего провожатого у КПП и вспоминаю, как бежали второго марта вдоль серого забора «вежливые» люди в «цифровом» камуфляже, растягиваясь в длинную шеренгу. Теперь в части все ходят в новомодной «цифре», старый камуфляж «дубок» исчез из оборота. Закрылась часовня — батюшка, который в марте руководил здесь «украинскими» пикетами, давно уже уехал на Большую землю. Иногда мелькает по телевизору: участвует в люстрациях чиновников, помогает им залезать в мусорные баки.
Наконец, появляется моложавый подполковник, замкомандира по воспитательной работе Валерий Бойко. Лицо его смутно знакомо. Говорю ему, что виделись весной. Показываю на бетонированную пулеметную ячейку:
— Мальчишка с пулеметом прыгнул в нее, когда увидел «вежливых», начал ленту заправлять, а его кто-то из офицеров за шиворот вытащил!
Подполковник смеется:
— Это я его вытащил! И не было у него ленты, не выдавали патронов. Так, затвором дергал просто. А в остальном парень молодец, действовал по уставу.
— Сильно уставы отличаются — украинский и российский?
— Никак почти не отличаются, такое впечатление, что украинцы не стали мудрить и просто переписали российский.
Все отличия от прошлого начинаются сразу за КПП — в части кипит стройка.
Переход бригады под другие знамена, или, как деликатно говорят в Крыму, «интеграция», произошел мгновенно. Валерий Бойко с гордостью показывает на новенькое на вид здание казармы:
— Сколько себя помню, тут крыша текла, и ничего с ней не могли сделать. Нужны были специалисты-кровельщики, а где же их взять было, когда средств не выделяли? Сейчас на территории части строится столовая на тысячу человек. Вон, видите, перестраиваются шесть общежитий и две казармы. В перспективе будет жилой комплекс из восьми домов для офицеров, их семей и контрактников. Школа заложена на 400 детишек, детский сад — на 250.
Стройка на территории части началась чуть ли не через неделю после начала интеграции. В те же дни здесь появились целые две комиссии Федеральной миграционной службы. Первые российские паспорта военные получили раньше, чем члены крымского правительства. Хотя сторонники «единой Украины» обещали сослуживцам долгие мытарства по российским бюрократам. Спешка была оправданной — на Украине началось массовое возбуждение уголовных дел по статье «измена Родине». Хотя именно крымские военные пытались еще в феврале заступиться за законную власть.
Подполковник говорит, что 99% офицеров и контрактников не приняли и осудили майдан:
— Когда началось на майдане насилие над «Беркутом», когда в этот процесс вмешались представители других государств, возникли некоторые эмоции… Командир бригады провел общее собрание, мы предложили законному президенту реализовать конституционные права.
— И что вам ответили?
— Ничего не ответили. Турчинов тогда возглавлял минобороны Украины, и было оно занято подготовкой к Международному женскому дню. Тогда мы стали сами решать свою судьбу.
— Много сослуживцев ушло на Украину?
— Процентов 20 от списочного состава части на 16 марта, 131 человек. У кого-то вся родня осталась на материке. Люди боялись, что будут сложности с пересечением границы — так оно и вышло. Разные были обстоятельства, но расстались достойно — заказали автобусы, сопровождение, договорились с таможней, чтобы людей не мучили на границе. Каждый сделал свой выбор добровольно.
Те, кто не ошибся
Уже к лету бригада получила новую форму, несколько раз — денежное довольствие, которое в среднем оказалось раз так в пять выше, чем в украинской армии. «Учения на бумаге», которыми славились 20 лет незалежности, превратились в реальные, полевые. К декабрю все офицеры части успели пройти переподготовку в учебных центрах России. Побывали на маневрах под Ростовом, танкисты выезжали аж под Владимир — в учебный центр.
Мы бродим по парку техники — я хорошо помню, что здесь стояло весной. Что-то невообразимое, вросшее в землю. Особенно бросалась в глаза краска на броне, выгоревшая до желтизны. Один из офицеров, теперь командующий разведкой в бригаде, просит его не снимать и не записывать, но с глазу на глаз охотно рассказывает о прошлой жизни и нынешней:
— Вы не поверите, чтобы устроить стрельбы на полигоне, бензин покупали за свой счет — оцепление развезти. В Житомир, помню, ездил на завод за ремкомплектами для бронетехники. В чемодане — водка и деньги. Ночью через забор дядя Вася мне коробку с ЗИПами передавал, а я ехал в часть и чинил. А этим летом нам новые «КамАЗы» пришли — 2013 года, их механики чуть ли не целовали! Потом пришли Т-72 на платформах. Мы в них залезаем, а они сразу заводятся!"
